Станковая живопись
Ф. Осина
NEW GENE, №3. 2001. (Даугавпилс, Латвия)

NG Вы, Григорий Михеевич, один из тех людей, которыми может гордиться город. Вы художник, пишущий в каноническом и поставангардистском стилях равно успешно. Как Вам это удается?
Г.М. Художественный интерес, некую побудительную силу представляет для меня синтез приемов, элементов как канонического письма, так и образной системы постмодернизма.
NG Какая манера все же ближе Вашей душе,
Г.М. Я их не разделяю. Изобразительно-выразительные средства всех направлений – только инструмент, с помощью которого можно что-то извлечь из жизненной стихии для создания целостности художественного образа.
NG Вы неоднократно обращались к теме Христа, которая не предполагает реальных впечатлений. Материалом образа является каноническая традиция, а что еще?
Г.М. Лучше спросить, почему я к этому обращаюсь. Амбициозность поколения XXвека свойственна и мне. Поиск путей самореализации, смысла жизни сопровождается конформистскими убеждениями. Но, с другой стороны, юношеская неудовлетворенность реальностью пыталась обрести почву под ногами, обращаясь к восточной философии, экзотическим учениям, к современным научным и околонаучным парапсихологическим теориям, социальным вопросам, что в конце концов привело к диссидентству. Но чем больше узнаешь, тем яснее видишь правильность сказанного не нами: «Ничто не ново, что было, то и будет». Не надо ничего выдумывать и превозноситься в эгоизме. Гордыня, как известно, один из смертных грехов, не скажу, что освободился от него, но стараюсь поменьше ошибаться в выборе между добром и злом. Авангардистские течения, повторяюсь, для меня только поиск нового инструмента. Культура, к деятеля которой я себя самонадеянно причисляю, стара, как мир. Главное, продолжая жизнь, не делать мертвых копий, не плодить мумий.
NG Вы человек верующий?
Г.М. Моя психика не приспособлена безоговорочно верить, но без веры жить невозможно. Скажем так: я допускаю… Не слепая вера, а некое изначальное знание внутри: Бог есть.
NG Занимаясь иконописью, Вы причащаетесь перед работой, как это было принять в древности?
Г.М. Первое, прошу не путать картин на религиозные темы с иконописью. Диссидентство лишило меня возможности не только получить диплом, но жить в столь мною любимой Одессе и среди тех, кто мне дорог. Поманившее бродяжничество в буквальном слове занесло меня в Почаевский монастырь, где я и получил крещение. Иконы – чуть позже, писать их начал, когда жил под Киевом на колокольне на положении послушника, не будучи таковым. После благословенной «колокольной» жизни попал в Коктебель, имел счастье встречаться с Анастасией Цветаевой и другими удивительными личностями. Это были 80-е годы прошлого столетия. Когда предложили расписать подкупольное пространство в одной из церквушек на окраине Феодосии, конечно, причащался. Работу вспоминаю с благодарностью и считаю, что из всех видов передачи информации самым чистым, грамотным, умным является язык иконописи. Я – педант и веду архив. Наступает пора перепроверить себя, уточнить направление движения.
NG Какая из выставок для Вас является наиболее значимой?
Г.М. Естественно, самая первая. В 1977 году в Одессе на молодежной художественной выставке были показаны две мои работы.
NG Что дала Вам эта выставка?
Г.М. Удовлетворение юношеских амбиций.
NG Как Вы теперь смотрите на те работы?
Г.М. Над моей головой висит офорт – одна из выставочных работ того времени. Техника сложная. Тираж – несколько экземпляров, а пластина, к сожалению, затерялась. Сейчас я работаю в иной художественной манере. Тезнология передачи информации меняется, а человек в сути своей остается тем же…

Гимн солнечной душе

Г. Афанасьева.

«Литовский курьер», № 20. 15-21 мая 2003.

        Есть художники, кисть которых кажется волшебной. Она способна наш тревожный и хаотичный мир превратить в гармоничный, исполненный светлой духовности храм, не приукрашивая, а возвышая обыденное. К таким творцам относится Григорий Михеев, живописец из Даугавпилса, чья персональная выставка открылась на днях в галерее русского искусства при РКЦ. Она с первых шагов завораживает зрителя струящимися с полотен золотыми солнечными красками, заряжает доброй энергетикой, принося умиротворение в душу. От «Дороги к храму», где стилистика византийского и русского иконописного искусства получает собственное, присущее художнику философское развитие, до «Весны священной», где прелестные в невинности обнаженные тела девушек, воздушные, как грации Боттичелли ,утверждают духовность плоти, все картины Григория Михеева – гимн одухотворенности, устремлению ввысь.
        За плечами мастера – хорошая профессиональная школа, опыт, обретенный в годы исканий. Несколько лет он прожил при Почаевском монастыре на Западной Украине, писал иконы для киевских храмов, расписывал церковь в Феодосии. Поэтому и золотистый цвет его картин отражает не только мироощущение Григория Михеева, но и строго соответствует иконописным канонам, где так воспроизводится небесная сфера, цвет духовного пространства. По утверждению художника – он противник революций и всегда относился с глубочайшим интересом и почтением к тому, что было создано, осмыслено нашими предшественниками. В век материальной культуры, называемой еще культурой потребления, он стремится не отнимать, а восполнять, возвращать природе , человеку то, что было перемолото жерновами современной цивилизации.
        В 2000-м, знаковом году Григорий Михеев принял участие в фестивале «Мастер-класс», проводившемся в Санкт-Петербурге, где демонстрировали свое мастерство около 80 живописцев со всего мира.
        Верный себе, он не стал выражать себя через авангардизм, как это нынче модно, а написал «Мадонну на троне». Не побоялся использовать образ, тысячи раз воспроизведенный художниками до него. И собравшиеся на неформальное соревнование коллеги высоко оценили работу.
        - Убежден, что мы не вправе снисходительно относиться к прошлому. Во взгляде «Спаса» Андрея Рублева так много ума, духовности, что невольно задумаешься: так ли часто мы встречаем такое в лицах наших современников. Я приверженец гуманистической культуры, общей как для Востока, так и для Запада, и в меру сил стараюсь продлить ее бытие, - выразил свое кредо художник, который в день рождения сделал себе как-то лучший в жизни подарок: картину «Январское утро». Взглянул на свой холст и понял – вот она, радость и благодать!
        Тем, кто неравнодушен и любит смотреть на небо – рекомендуем посетить выставку.